Веланна вздрогнула, передёрнув плечами, от потока холодного воздуха, ворвавшегося в дверной проём и растрепавшего волосы. Весенние сквозняки гуляли по коридорам и залам Башни Бдения, расползаясь подобно сотням проворных змеек по самым удалённым её уголкам. Они, казалось, тихонько перешёптывались, судача меж собой, и стены каменной твердыни будто вторили их голосам, в которых эльфийке упорно слышалось осуждение. Она была здесь чужой, незваной гостьей, - вовсе неудивительно, что истинные хозяева крепости не слишком-то радовались её присутствию.
Даже половицы под ногами так и норовили обмануть: лёгкие, почти невесомые шаги долийки вызывали шорохи и скрипы, словно её возмущенно прогоняли прочь. Веланна злилась сильнее ещё и оттого, что звуки эти, подхватываемые теми же сквозняками, разносились по всем закоулкам, особенно громкие в вечерней тишине. Жизни, кипевшей в крепости днём, пришёл на смену ночной покой, и только со двора доносился шум: лай мабари и чья-то приглушённая ругань.
Однако, несмотря на поздний час, Веланна упорно не желала засыпать - после кошмаров, что снились ей прошлой ночью, даже глаза закрывать не хотелось. Ей было неуютно в маленькой комнате, которую она теперь по праву могла называть своей, но всё же таковой не считала, - постель казалась жёсткой, подушку же она и вовсе зашвырнула подальше от злости. А ещё стены. Толстые каменные стены со всех сторон, - они были шершавыми и холодными наощупь. И казались нерушимыми. Долийку всё никак не покидало чувство, что её попросту заперли в темнице, которую она могла покидать лишь ненадолго, ведь у Серых Стражей были свои обязательства.
Для Веланны они, правда, были не более чем словами, произнесёнными сенешалем при Посвящении. Было ли ей хоть какое-то дело до возрождения Ордена, когда Мор уже остался позади? Нет. Она была здесь единственно ради спасения Серанни и собственной мести. О том, что может быть после, эльфийка предпочитала не задумываться. На данный момент ей вполне хватало скверны внутри и гнетущего чувства ненужности.
Командор был, пожалуй, единственным шемом, к которому она испытывала малую каплю доверия, - хотя бы потому что он дал ей шанс на искупление после всего, что она натворила. Но Айдан почти всегда был занят - дела эрлинга не оставляли времени для праздности и уж тем более для «душевных бесед» с остроухими. Он лишь обмолвился с ней парой фраз, когда она пришла в себя после ритуала, а большего Веланна и требовать не могла. Как бы ей ни было тоскливо, гордость всегда побеждала одиночество.
К тому же здесь, в Башне Бдения, Веланна уже успела заслужить косые взгляды солдат - всего-то за неполные пару дней. Впору было гордиться. Те, кто прослышал про сожжённые караваны, смотрели с неприязнью и даже ужасом, остальные разглядывали её, словно диковинную зверушку. Сенешаль Вэрел неодобрительно качал головой, хоть и не решался оспорить решение Командора. Сама же долийка попросту защищалась, по наитию выпуская колючки при малейшем признаке опасности. Уж как умела. Она даже умудрилась надерзить добродушной кухарке, которой понравились её «длинные ушки». Конечно, ей ведь даже и в голову не пришло, что это сказано от чистого сердца и без всякого дурного умысла.
Эльфийка тихонько вздохнула. Раскаяние за резкие слова пришло, но слишком поздно. Да с ней иначе и не бывает: ведь разве стоит думать о последствиях, когда можно просто сыпать всласть оскорблениями, теша себя подобной малостью? К слову, перед женщиной она так и не извинилась за собственную грубость, предпочтя просто удалиться с кухни. Однако ещё до этого Веланна успела краем уха услышать разговор о том, как жилось здесь слугам раньше, при прежнем хозяине крепости - эрле Хоу.
Не сказать, чтобы она слишком удивилась подобной новости. В самом деле, с чего бы Натаниэлю было об этом рассказывать едва знакомой эльфийке, которая чуть не погубила Стражей на лесной тропе, а после всячески подчёркивала своё презрение к шемленам и разве что не выпускала из-под кожи ядовитые шипы. Хоть она и не стремилась лезть в чужие секреты, которые всегда казались ей чем-то сродни липкой паутине, случайно услышанная история долийку заинтересовала. Вернее то были лишь кусочки истории, из которой она кропотливо составляла мозаику в собственных мыслях, правда, некоторых фрагментов всё же недоставало. Взять к примеру то, что произошло между Кусландами и Хоу. Размышляя над этим, Веланна лишь больше уверялась в том, что никогда не сможет в полной мере понять поступков шемленов. Как Командор с Натаниэлем могли находиться рядом, изо дня в день терпеть друг друга и обмениваться пустыми фразами? О, милостивая Митал, да она вцепилась бы в глотку любому, кто посмел бы лишить её семьи!.. Вот только Серанни оставила её по доброй воле, и с этим она никак не могла смириться.
Всякий раз, стоило ей вспомнить произошедшее в сильверитовых шахтах и изменённое скверной лицо сестры, на глаза наворачивались злые слёзы, и хотелось в голос зареветь, как когда-то давным-давно в детстве. Когда кроха Серанни, решив подшутить над сестрой, спряталась в чаще леса, а Веланна, потратив целый день, так и не сумела её найти. Она помнила, как стояла одна на опушке, плакала от собственной беспомощности, размазывая слёзы по лицу, и не смела вернуться в клан без сестры. То было всего лишь детской шалостью, а теперь она не могла позволить себе даже слёз, только не при шемленах.
Веланна едва заметила, как узкий коридор, свернув пару раз, вывел её в просторный зал. Стены здесь были покрыты картинами и гобеленами: некоторые были совсем старыми и выцветшими, другие же, на которые падал лунный свет, вполне можно было рассмотреть. Пройдя вдоль стены, эльфийка остановилась возле висящего в самом углу портрета строгой темноволосой женщины. И хоть сходство с Натаниэлем не сразу бросалось в глаза, сомнений отчего-то даже не возникло. Удивило её совсем другое. Долийка протянула руку, коснувшись холста, и ощутила под пальцами царапины, словно его не раз снимали со стены и обращались не слишком-то бережно.
Однако спустя мгновение ей пришлось отдёрнуть руку и даже поспешно отступить на шаг, потому что чуткий эльфийский слух различил за спиной приближающиеся тихие шаги. И каким-то необъяснимым внутренним чувством Веланна, даже не оборачиваясь, понимала, кому они принадлежат.