«боги смотрят туда, где война; реки - в них стала чище вода,
камни вокруг всё время молчат, гляди - там всё полыхает огнём!..»

     Пламя догорающей свечи дрогнуло в последний раз, прежде чем исчезнуть меж тонких пальцев Штормовой принцессы. Тяжёлая восковая слеза напоследок капнула на подол расшитого золотой нитью платья - такого же голубого, как и глаза Аргеллы. В покоях на несколько долгих мгновений воцарился блаженный сумрак.
     С тех пор, как до Штормового Предела долетела весть о сожжении Харренхолла и о гибели короля Хоара, которого, вопреки ожиданиям, не спасли высокие стены из прочного камня, что-то незримо изменилось во взглядах подданных Аргилака. Сердца людей в одночасье дрогнули от поселившегося в них ужаса, и хоть королевская армия по-прежнему была готова исполнить любой приказ своего господина, этого было мало. Со страхом в глазах не выигрывают битвы - прописная истина, знакомая Аргелле с самого детства, ведь за неимением наследника король частенько забывал о тех границах, что призваны отделять сына от дочери.
     В последние дни она почти всё время проводила подле отца, став для него кем-то сродни второй тени. Принцессу никогда по-настоящему не интересовало искусство ведения войны: планирование, стратегия - всё это казалось абсолютно чуждыми для неё словами... до сей поры. Со вторжением на земли Семи Королевств драконьих всадников изменилось слишком многое и, увы, не в лучшую сторону. Впрочем, вряд ли хоть каким-то переменам было под силу унять гордыню Дюррандонов.

     Аргелла помнила так ясно, будто картина эта и теперь была перед её глазами, как сжалось всё внутри от неописуемого чувства восторга и ужаса, когда под каменными сводами раздался крик нестерпимой боли. Она была там, в полутёмной зале, освещённой лишь тусклыми настенными факелами, слышала каждый стон и мольбы о пощаде, видела каждую каплю алой крови, упавшей на потемневшие от времени серые плиты. Разумеется, посол Эйгона был ни в чём не виновен, но имело ли это хоть какое-то значение? Для неё гораздо важнее была уязвлённая гордость - разве могла она, Штормовая принцесса, ведущая свой древний род от Дюррана Богоборца, пойти на подобные уступки и стать женой бастарда Эйриона Таргариена? Разве могла она стерпеть столь дерзкий ответ от самопровозглашённого короля всего Вестероса?
     Правда же была в том, что презрением к Эйгону Аргелла лишь старалась задушить ненависть к родному отцу, который позволил себе распоряжаться судьбой дочери самым гнусным образом, предлагая завоевателю в дар её руку. Боги милостивые, меньше всего на свете она желала стать очередной женой! Третьей по счёту. Единственная дочь Штормового короля непременно заслуживала большего - она попросту не стерпела бы подобной участи. Первая по праву рождения, первая по праву наследия - об иной роли для себя Аргелла и помыслить не могла.
     Именно поэтому она испытала то самое болезненное наслаждение, узрев в резном ларце две мёртвые отрубленные длани. Это был достойным ответом для Таргариенов. Вот только ответив на оскорбление кровью единожды, не всегда возможно предугадать следующий ход противника. А в том, что он последует и довольно скоро, не могло быть никаких сомнений.

     Иллира проскользнула мимо безмолвной тенью, вновь затеплив очаг в покоях Аргеллы. Беспорядочные тени, отбрасываемые бликами пламени, заплясали на каменных стенах. Было что-то непостижимое и пугающее в этом непрерывном танце, и девушке казалось, что виной всему - огонь.
     Было ли на этом свете хоть что-то способное вселить такой ужас, такой трепет, как бушующее пламя, что с одинаковой беспощадностью и милосердием принимало всех - праведных и грешников, врагов и друзей, королей и крестьян? Была ли сила, способная остановить эту алую смерть и её крылатых вестников, драконов? И была ли смерть, пахнущая не сырой могилой и не затхлым склепом, но живым огнём лучше, чем какая-либо иная?..
     Сердце замерло на миг, застигнутое врасплох стуком в дверь, и Аргелла, будто опомнившись от дрёмы, стремительно поднялась на ноги, встретив вошедшего в покои стражника. "Посол из Волантиса?" - вскинув чёрную бровь в знак удивления, девушка кивнула в ответ, жестом приказав тому удалиться.
     - Иллира, - вновь подозвав свою любимицу-служанку, принцесса коротко отдала той приказание, - будь добра, принеси для посла лучшего вина из королевского погреба, - переведя наконец взгляд на переступившую порог её просторных комнат гостью, Аргелла улыбнулась уголками губ, кивнув на стоявшее у очага широкое кресло с позолоченной спинкой. Одним богам было известно, каких усилий стоило ей сохранить на лице прежнюю невозмутимость и унять бешеный стук сердца, едва она только взглянула в фиалковые глаза собеседницы.
     Видимо, несмотря на всю свою холодность, Висенья Таргариен отнюдь не была лишена своеобразного чувства юмора. Ведь среди всех возможных вариантов она выбрала именно Волантис - место, где однажды Аргилак и Эйгон сражались на одной стороне, будучи не врагами, но союзниками. В любом случае, те времена остались далеко в прошлом, и больше этим двум прославленным воинам союзниками не бывать никогда.
     - Присаживайтесь, Ваше Величество, - в голубых глазах Аргеллы промелькнули лукавые искорки. Первое волнение сошло на нет, стоило ей в полной мере осознать то, что сестра завоевателя пожаловала в Штормовой Предел одна, а без своего дракона она, как ни крути, была всего лишь смертной женщиной. - Признаться, не ожидала, что наша первая встреча окажется... столь тайной, но, верю, у вас на то свои причины. Которые я готова выслушать со всем вниманием.
     "Подарить шанс на спасение, - внутренний голос едва ли не сочился ядом, смакуя сказанные Висеньей слова, заставляя звучать их с каждым разом всё отвратительнее. - А ведь они и впрямь возомнили о себе многое, эти Таргариены. Ещё немного, и встанут на одну ступень с богами, не иначе."