связь: 624048925
Hera Hilmar

БАРБРИ РИСВЕЛЛ, леди Родников
родилась в 264 году от ВЭ, 17 лет

Дом: Рисвеллы;
Семья: лорд Родрик Рисвелл - отец, глава дома Рисвеллов;
Бетани Рисвелл (Болтон) - старшая сетра;
Роджер, Рикард и Русе Рисвеллы - братья;
Место жительства: владение Рисвеллов Родники, что на севере Вестероса, к западу от Кураганов и юго-востоку от Каменного Берега.
"Все недели как год, а все годы как век,
И бегут табуном полудиких коней.
Ветер высушил взгляд, забрал влагу себе
И рассеял дождём по траве и камням."
     Барбри, младшая из дочерей лорда Родрика, появилась на свет семнадцать лет назад в Родниках, родовом замке Рисвеллов. Будучи с рождения слабым ребёнком, девочка часто болела, перенося одну хворь за другой и заставляя старого мейстера сбиваться с ног, подыскивая нужное средство. Бывало, она не вставала с постели неделями, и тогда лорд Родрик воздавал мольбы Старым богам, прося о здоровье дочери, пока наконец его слова не были услышаны. Барбри вскоре пошла на поправку, научилась заливисто смеяться и, как и всякий из дома Рисвеллов, держаться в седле. Правда, нелюбовь к мейстерам так и засела глубоко в душе девочки, что морщилась всякий раз, учуяв запах лечебного отвара. Даже теперь, спустя годы, она никак не может расстаться со своей неприязнью: "Крысы. Серые, снующие по замку, гремящие своими тяжеленными цепями. Бесполезные крысы, что кичатся своей мудростью, приобретенной в Цитадели, а на самом деле их мудрость и яйца выеденного не стоит. Нет проку в их советах, как нет и пользы в наставленьях".
     Барбри не любила наставлений, это верно. Она выросла свободолюбивой, словно сам северный ветер, дующий с безжизненного Каменного Берега, - такая же порывистая и своенравная. Ветер - эта вольная душа странника - отродясь казался ей воплощением свободы, той самой дикой первозданной радости, не скованной цепями людских запретов. Запреты ей тоже были не по нраву. С самых ранних лет она любила воображать себя драконом, наводящим на всех ужас, способным наложить когтистую лапу на все, что понравится. Ей всегда хотелось многого - не для кого-то, для себя, потому что собственные желания были для Барбри превыше всего остального.
     Теперь ей уже семнадцать, и она прекрасно знает, что драконов на самом деле нет, что они пропали, исчезли много лет назад, однако детские мечты её за прошедшие годы почти не изменились. Барбри всё так же мечтает о несбыточном: о почёте и славе, о том, чтобы её любили, хвалили, о том, чтобы ею, леди Рисвелл, восхищались, ведь такой, как она, больше нет на свете. А те, кто этого не замечают, - воистину слепцы. В особенности - Старки.
     Ни для кого не секрет, что лорд Рисвелл, будучи человеком амбициозным, своего шанса упустить не желал. Он давно лелеял мечту о том, как бы выдать дочь за Брандона Старка, который частенько бывал в Родниках, когда воспитывался в Городе-на-Кургане у старого лорда Дастина. Вот только его планы рухнули еще в тот день и час, когда Рикард Старк решил создать иной союз, объявив о помолвке старшего сына и девицы Талли. Рисвеллам же пришлось проглотить свою гордость вместе амбициями, и теперь отец делал все возможное, чтобы пристроить младшую дочь в достойную семью. Конечно, так просто со своими мечтами относительно Винтерфелла он не расстался, и теперь на очереди у лорда Родрика был Эддард. Любой из Старков подойдет - ведь какая ей, Барбри, разница, в самом-то деле?
     Сама же девушка смотрела на эти попытки свысока, будто ее совершенно не интересовало собственное будущее. Да и Брандон отнюдь не перестал появляться в Родниках после своей помолвки - словно бы даже наоборот. Ему нравилось ездить верхом, а табуны Рисвеллов славились своими лошадьми на весь Север. Она сама ухаживала за его любимцем, статным вороным жеребцом, проводя в конюшнях, казалось, больше времени, чем с родными братьями и сестрой. Ей хотелось надеяться, что наследник лорда Старка наведывался к ним не единственно ради скачек, хотя в этой надежде она не призналась бы и самой себе. Барбри, стоит отдать ей должное, умела ждать, как никто другой. Пожалуй, именно две вещи на всём белом свете удавались ей лучше остальных: ждать и лелеять в душе своей горькие обиды.
"А в душе чернота, как в колодце на дне,
И нельзя закричать - гордость выше тоски.
Как далёкий набат, сердце громко стучит,
И вокруг ни души в круге каменных стен."